Нет, ты не пророк, детка, ты - паршивый паяц, который почему-то гордится шутовским колпаком. Не учили по-другому, видимо, даже королевского двора для сравнения не показали. Прыгай теперь аки зайчонок молодой, улыбайся, кури много, пряча на дно подозрение о том, что бывает по-другому. Тихо. Молчи.
Ты знаешь, какие струны души надо задеть, чтобы просто заплакать в голос, от души, ты даже научилась их обходить, молодец, сцены на разрыв аорты - не для тебя. Молчание, пустые глаза и сигарета - вот все, что ты можешь себе позволить. Тсс.
Слышишь, как крадется что-то? По белому снегу, по льду, по крышам, на цыпочках, едва касаясь земли мягкими лапами, окутывает, проходит сквозь тебя, а потом - исчезает?.. Это спасение, это такая тайна, что они удавятся от зависти! Тебе так хочется его за хвост поймать, но ты не двигайся, чтобы не как можно дольше не потеряться, не спугнуть, не расплескать... Оно не придет к другим, детка, только таким вот горе пророкам, что на потеху всем живут, только им через раз в награду за скользкий путь по лезвию дождя приоткрывается вуаль, да и то ненадолго, однако оно стоит того, чтобы жить, веселить публику и кормить всех собой на ужин. Так, небрежно, отрывая по кусочку от души: «Кушай, маленький, я даже пожую за тебя, ты не подавись, хорошо?" и думать, что раз кушают, значит, ты им нужен всем.
Иллюзия. Знаешь, сколько здесь пьяных клоунов, детка? Таких, что не чета нам с тобой, они с профессиональной циничностью режут себя, а что осталось от них, никто не знает, да и неважно вовсе.
- Скажите, у вас есть в меню свежие души?
- Ну что вы, в этой стране свежих не видели уже лет 100, только второй сорт-с.
Это осетринки второй свежести не бывают, а души истрепались за тысячелетия перерождений, декаданство нынче в моде, массовое декаданство, если уж быть совсем беспощадной. Здесь никто не подставит тебе плечо, детка, мировая бездна и та посмеется над твоим падением, это будет твоей лучшей шуткой. Они не сразу поймут, что случилось, а ты очнешься уже в мягких лапах, прижмешься, расплачешься, рассмеешься, тебя прижмут к груди, поцелуют в висок и прошепчут: «Все хорошо, уже все кончилось, девочка моя милая, теперь все хорошо, нет тут никого, никто не будет больше паразитировать на тебе..."
Ты выбросишь шутовской колпак, сбросишь лохмотья, расправишь крылья и плечи, помчишься навстречу ветру и небу и, наконец-то, станешь собой. Это и есть спасение.
И это того стоит.