Ну вот, наконец меня можно считать настоящим петербуржцем. Первый раз за те два года, которые у меня есть прописка, мы таки съездили в близлежащую капиталистическую страну.
... В семь утра в субботу в городе горит примерно столько же окон, что и в три часа ночи. Мы едем сквозь туман и рассвет; с кошкой Машкой и ансамблем журавли в составе баяниста и балалаечника (6 октября у них концерт в Приоратском дворце, три рубля, не дорого). На улице зябко и сыро; кажется, что уже ужасно много времени и хорошо бы пообедать, но еще нет и десяти утра. Но в Выборге, как мы все знаем, есть замечательное кафе "Мон-плезир" (соседняя дверь с неоднократно осмеянным кафе "Улыбка"). Там вам всего за 100 рублей продадут кусок жира с ароматизаторами (это пирожное) и невнятную, но горячую бурду (это чай). Видели там бородатого фольклорного дяденьку, который не знал, что такое морс и заказал сразу три котлеты. Выборг хорош в терапевтических дозах; его надо принимать по чуть-чуть, чтобы успеть очароваться, но не успеть расстроиться.
Потом мы едем по дороге среди скал; все вокруг серое, красное, бурое. У нас осень только занимается, там - уже цветет во всю. Я не представляю, какое время года может украсить эти места лучше осени. На озерах штиль, лес будто бы раздваивается (к одному из них применили операцию transform-reflect, извините, это личное).
Городок в 20 километрах от границы (самый восточный аэропорт Европы) оказывается удивительно милым. Ему тоже идет осень, как осени идут маленькие городки. Я мечтала о Каунасе осенью; чудном Каунасе с его торжеством модернизма и запустения - городе, где время остановилось в тридцатые. Но и Лаппеенранта (как же все-таки пишется это слово?!) с ее доброй сотней оттенков серого - неплохая замена для осенней прогулки. Ты будто бы оказываешься внутри железнодорожного макета. Колокольня вместо церкви, маленький зеленый мостик, игрушечная железная дорога, старые машинки в прекрасном состоянии, ведь над макетом не властно время (- Citroën 2CV! - мой муж не стесняется показывать пальцем на такие машины), четырхэтажные домики. В макете никто не делает провода, это слишком сложно, да и обслуживать его потом тяжело. Я смотрю на воздушных змеев над ярмаркой и вдруг замечаю, что здесь тоже никто_не_делает_провода. Чувствуешь себя Джейн, которая попала в картину на каминной полке.
Ели смешную жаренную рыбешку, поднимались в беседку по очень шаткой лестнице, читали вслух названия яхт и придумывали им истории, глазели на старые тракторы, чуть не купили деревянный кораблик на барахолке - здравый смысл отвел руку в последний момент. В общем, хорошо провели время.
Под вечер сидели на скамейке, ели мороженное, слушали русскую народную песню в исполнении уличного музыканта. Пьяный фин хотел шумно выразить нам свое одобрение (я, в последнее время, вызываю у людей такое желание. Мне бибикают из машины только для того, чтобы показать большой палец, доктор, что со мной?), но осажденный честным: "Sorry we don't understand", ушел, распевая.
Хорошо все-таки иногда побыть там, где от людей тебя отделяет языковой барьер. И чего я так раньше не делала?