Получилась полемика с буквой И так сказать взгляд на ту же проблему с другой стороны. Мораль та же, между прочим

Напротив сидит человек и не знает, что любим мною.

А я просто-напросто не имею права его любить отныне, впрочем, он никогда не узнает, что я когда-то баловалась эти чувством. Вытравлю все. Выветрю. Выжгу. Я к боли привычная, хороший мой, я много могу выдержать на плечиках, хрупких, как у 14летней девочки, аккуратно постриженными ноготками могу вцепляться с каменную породу, в твердь, любого принца могу вытащить на веревке, из волос сплетенной, как та Рапунцель, испепелить взглядом голубых глаз, которыми ты так много восхищаешься, могу, все могу. Не девушка, а Робокоп какой-то. Машина-убийца.

Жене твоей только врать не могу.

Как слышу её голос, чувствую, как сдерживает слезы, красивая, умная, замечательная, достойная счастья не меньше, чем я, а то и больше. Ведь это у неё, а не у меня выбили почву из-под ног одним точным ударом, её лишили спокойствия, тепла и устроенной жизни, любви, счастья, словом всего, на чем держится реальность, как если бы из-под нашей планеты сначала черепаху выпили, потом китов, а потом уже, напоследок, слонов, на чем бы держалась она тогда? То-то же.

Земля, к слову, круглая, а женщина – существо вполне самодостаточное, но это как-нибудь без меня. Будь я Святой Инквизицией, я бы не за первое утверждение сжигало, а за второе, потому что как раз оно избаловало род людской, поменяв местами все на свете. Теперь слоны ходят по земле, а лучшей половиной человечества сделались женщины. Тошно.

Решение, значит, тоже мне принимать, вряд ли он знает, что она мне звонила. Не уверенна, что он, вообще, помнит, что у него есть жена.

А я, дура, влюбилась по самое здрасти. И как же мы теперь? Впрочем, знаю.

Коротенький разговор-то. Нам надо расстаться – Почему - Я тебя не люблю, у меня другой - Обманщица! – Ага… Схватил пальто, и был таков. Губы пересохшие облизнуть. Сигареты оставил, надо же. Спасибо, хороший мой.

Я, оказывается, плакать умею. Даже не плакать – почти выть, на разрыв аорты, на последнем издыхании, как раненная собака, которую не добили, а вот хозяин умер, умер, умер! Не мольба о спасении этот плач, он больше похож на смех обреченного перед казнью, на прощание с тем, чего не вернешь, что-то типично русское, бабье, в генах, наверное, заложено, пусть казнь будет быстрой, отвернитесь уже, везут в повозке к Греевской площади, уже близко, сигарету!..

Жить буду, кажется. Отложили казнь, сегодня день рожденье короля, всем, кого должны были казнить в этот день, объявляется амнистия. Ничто не омрачит светлый праздник!

Почему я любовь убиваю, спросите? Не проще ли заставить его от жены уйти, да зажить одной семьей, как большие?

Так ведь в 20-то лет лучше умереть стоя, чем жить на коленях, этого ещё никто не отменял.

Раз переступив через себя – не поднимешься.