Мур говорит, что я добрею. Да, блин, я добрею, этот процесс необратим и неотвратим, но зато я теперь знаю, что это такое.
Доброта - это не глазки бантиком, губки домиком, не чмасик мой масик, не вытирать сопельки каждой встречной собачке и не давать списать. Доброта - это способность понять, что другой человек тоже живой, способность прочувствовать это теплое, живое, ценное.
Понимание это, естественно, приходит через любовь.
Про себя ведь понятно и не интересно; каждый человек в курсе, что он - центр мира, все вращается вокруг него, он хороший, все уроды. Это тоже правда; бывает ведь ещё и солипсизм как крайняя разновидность эгоизма.
Но когда мир становится двуполярным, когда в орбиту эгоизма вторгается другой человек, живой, не просто любимый, но и максимально близкий, которого ты не можешь воспринимать как абстракцию. Ведь даже очень близкого друга ты сколько угодно можешь воспринимать отстраненно, без акцента на физическом - не у всех же есть привычка стукаться коленками во сне, да и вообще совместные просыпания под одним одеялом далеко необязательная часть дружбы. Я вот, где бы я не ночевала, всегда пытаюсь соорудить себе отдельный уголок, у меня очень большое личное пространство. Некоторое время назад я даже не могла просто взять за руку или обнять человека просто так, что уж там говорить обо всем остальном.
А - повторяюсь - любимого человека нельзя воспринимать как абстракцию. Все эти дурные привычки, какие-то несветские проявления, незакрытая дверь ванной, одно одеяло на двоих, не аврально-похмельное, а совершенно бытовое утро - все банальные проявления живого, которые далеко не всегда приятны в чужаках, становятся частью твоей орбиты. И начинаешь в других вижеть тоже самое.
И когда, по женской привычке, хочешь быть жестокой - ну такая неосознанная жестокость, удел детей и женщин - представляешь себе, как кто-то поступает так с тем, кого ты любишь. И не просто понимаешь, что другому человеку будет больно, но и представляешь, как это будет. И рука опускается.
Жалко же - живой потому что.
Гооосподи, ну дожили, да. Теперь вот точно никакой беспорядочной половой жизни, теперь я к этому просто неспособна